ОБЩИНА. Возродившие Храм

25 лет назад в СССР случилось небывалое – с 5 июля 1988 года начались широкие юбилейные торжества, посвященные Тысячелетию Крещения Руси.

 

            

           (кликабельно)

 

Советские люди с большим удивлением обнаруживали материалы о церковном празднестве в самых что ни на есть партийных советских газетах. Некоторые мероприятия 1000-летия Крещения Руси даже транслировались по центральному телевидению. Торжества происходили в Москве, Ленинграде, Киеве, Владимире и во всех епархиях Русской православной церкви. Был организован официальный торжествен­ный концерт в Большом театре. 1000-летие крещения Руси отмечалось также Русской православной старообрядческой церковью и Русской Зарубежной Церковью. Изначально планируемые как сугубо келейные, строго внутрицерковные, торжества неожиданно для советского народа получили общесоюзный статус. Генеральная ассамблея ЮНЕСКО призывала отметить «…1000-летие введения христианства на Руси как крупнейшее событие в европейской и мировой истории и культуре…».

Итак, чем именно стало для людей и для страны всесоюзное празднование 1000-летия Крещения Руси, про которое член Синода Русской православной церкви (РПЦ) митрополит Ювеналий всегда говорил: "Мы были уверены, что это будет маленький семейный праздник. А тут оказалось..."  1988 год стал в СССР переломным в общественном восприятии Церкви и её роли в истории России.

 

Расскажу про это, как очевидец тех пямятных событий многое расскажу со слов прямых участников и организаторов того небывалого празднования 1000-летия Крещения Руси.

В апреле 1988 года в Москве была организована инициативная группа, начавшая реальную, конкретную работу по возрождению Храма Христа Спасителя. Чуть больше десятка людей посмели тогда не таясь, громко заговорить с советскими людьми о православии, его традициях и истинных ценностях. Впервые открыто зазвучало Слово Божие, впервые распространялись публично листы с информацией, считавшейся в СССР, с его гонениями на верующих, глубоко крамольной. Члены инициативной группы не раз отмечали в своих воспоминаниях, что общественность боялась не то что помогать, поддержать, а даже просто слушать, просто присутствовать при сем вопиющем действии. Чуть не героями считали себя те, кто скромно посещал ту памятную выставку в Манеже и из безопасного издалека видал, что инициативная группа собирает подписи под обращениями к властям, проповедует  о репрессированном Храме Христа Спсителя других и разрушенных Святынях. И об этом теперь тоже порою читаем в воспоминаниях тогдашних посетителей: "я тогда тоже был в Манеже!" -  это советскому забитому  человеку уже казалось пределом допустимого. В книге отзывов той памятной выставки нет записей в поддержку возрождения Храма Христа Спасителя - ведь те, кто говорил об этом предавались общественному позору как "церковники", "мракобесы", "черносотенцы", "антисоветчики" и проч. Ни один священнослужитель не посмел тогда встать рядом с "этой группкой городских сумасшедших", чтобы вместе с ними нести громкую, горячую проповедь. Входили в инициативную группу самые простые люди, по зову сердца вставшие на защиту Храма-мученика.

Летом, когда начались столь неожиданные для советского народа всесоюзные мероприятия по празднованию 1000-летия Крещения Руси, инициативная группа, работавшая ради возрождения Храма Христа Спасителя, численно не увеличилась, однако, как отмечается в ее  воспоминаниях и документах, народ, среди которого было еще очень много атеистов, стал смелее прислушиваться к "крамольным" речам инициативной группы, люди стали даже оказывать поддержку, во всяком случае - проявлять явный и сильный интерес, участвовать в дискуссиях, высказывать свое мнение, задавать вопросы. Если в "Манеже" удавалось собрать под письмом-обращением к властям пять - десять - пятнадцать подписей, то летом, на Пушкинской площади, ставшей своеобразным "Гайд-парком", члены инициативной группы порой собирали 500, 1000, а то и больше подписей граждан, которые уже осмеливались даже оставлять свои телефоны или адреса. А вот в следующем, 1989 году, когда инициативная группа переросла в православную общину и организовала свой "народный референдум" за возрождение Храма-мученика, на подписных листах смело ставили свои подписи, адреса, телефоны тысячи и тысячи советских людей. с 1990 года люди не таясь, радостно и массово шли крестными ходами, хотя, например, на первый крестный ход в Рождество Христово 1989 года, который проводила община на месте взорванного Храма Христа Спасителя, не набралось и десятка среди тех, кто осмелился принять участие в таком опасном "мероприятии", как богослужение у кромки работавшего бассейна "Москва". Хотя тогда община уже имела в своем списке 20 членов. Даже часть членов только что созданной общины отказались выходить. А вот в Рождество 1991 года откликнулись на зов общины и пришли, чтобы принять участие в богослужении и крестном ходе уже сотни людей. Москвичи теперь не прятались, они смело пробивались на первый план, чтобы попозировать фотокорреспондентам на фоне крестного хода. Верующие люди с трепетом, не таясь, бережно несли на рушниках родовые иконы, сохраненные в их семьях от страшных богоборческих времен.

 

После 1000-летия Крещения Руси были официально изменены советские правила регистрации православных приходов. Уже не требовалось собирать в общину "двадцатку", разрушенные храмы передавались властями массово. Регистрировалось более полутора сотен общин ежедневно. То же происходило и в других конфессиях, имевшихся на территории СССР.

Советский народ постепенно привыкал к свободе вероисповедания.

 

В материале (см. выше) приведено фото 1989 года (сентябрь), на котором хорошо видно, как община проводила богослужения и мероприятия под открытым небом в сквере у кромки бассейна "Москва". На ступеньках, ведущих к ДК "Волхонка" (теперь там галерея Ильи Глазунова), мы устанавливали большую гипсовую эмблему, изготовленную к 150-летию закладки Храма Христа Спасителя, иконы держали на руках. После окончания богослужений нас окружали москвичи, просто прохожие и люди, специально приходившие по нашему приглашению.  Многие из них еще не были крещены, многие из крещеных еще не были воцерковлены. Были и такие, кто впервые мог обсуждать вопросы религии и ее истории, получать ранее закрытую информацию. Нельзя не сказать, что приходило и много "воинствующих атеистов", которые стремились устроить провокацию, набрасывались в бессильной злобе с угрозами и проклятиями. Не было у нас охраны, каких бы то ни было помещений или укрытий... Только станция метро Кропоткинская. И все.

И была Господня Воля, по которой был возрожден Храм Христа Спасителя, ради чего мы не жалели сил и здоровья. А началось его возрождение с миссии, если хотите, небольшой горстки простых советских людей,  которые невзирая на все трудности довели свое дело до начала стройки Народной Святыни, которой не было бы без мощной поддержки того всесоюзного празднования 1000-летия крещения Руси, с которого фактически началась новая история церкви, "второе крещение" русского народа.

 

Сегодня, когда в сияющем золотом Храме Христа Спасителя Россия отмечает 1025 - летие крещения Руси, осененное крестом святого апостола Андрея Первозванного, когда миллионы верующих приходят в 33 000 храмов, открытых после Тысячелетия, когда молодежь обучается в  90 духовных школ, академий, семинарий, когда 805 монастырей принимают своих паломников  все православные соединяют души и сердца во Славу Божию! И называют 1000-летие крещения Руси - "вторым крещением", которое так же принесло российскому народу единое духовное пространство, единые духовные ценности, но уже в 1988 году, остановив страну на самом краю черной атеистической пропасти. Не счесть, сколько советских людей открыто и радостно приняли святое крещение, с любовью вошли в лоно православной церкви.

 

Все эти примеры ярко показывают, что торжества по случаю Тысячелетия знаменуют собой реальный поворот в церковной политике в Советском Союзе. Десятки тысяч людей в коммунистическом СССР получили радость прикоснуться, быть в той или иной мере причастными к торжествам, посвященным 1000-летию крещения Руси, миллионы обрели истину и путь ко спасению.

 

Большим счастьем для меня считаю личное знакомство с человеком, благодаря которому всесоюзное празднование Юбилея Крещения Руси прошло широко и громогласно, (а не стало строго внутренним церковным торжеством, как первоначально предполагалось), с человеком государственного мышления, по инициативе и волей которого была организована встреча руководства РПЦ с М.С. Горбачевым - тогдашним главой государства.

Встреча Патриарха и постоянных членов Синода с Михаилом Горбачёвым «в связи с 1000-летием введения христианства на Руси» послужила сигналом для партийных и советских органов, дозволяющим освещение празднования Юбилея как общенационального мероприятия. Одно из официальных изданий Московской Патриархии того времени писало: «29 апреля 1988 года в Кремле состоялась историческая встреча Генерального секретаря ЦК КПСС М. С. Горбачёва с Патриархом Московским и всея Руси Пименом и членами Священного Синода Русской Православной Церкви. В беседе М. С. Горбачёв отметил, что в условиях перестройки стало возможным более активное участие религиозных деятелей в жизни общества. И поэтому не случайно, что в 1989 году Патриарх Пимен был избран народным депутатом СССР.»

 

                                 

 

ХАРЧЕВ КОНСТАНТИН МИХАЙЛОВИЧ с 1984 по 1989 возглавлял Совет по делам религий при Совете Министров СССР.

Это было одно из самых одиозных учреждений советской эпохи - молва прочно связывала его с гонениями на верующих. Но из всего-навсего четырёх председателей за всю историю работы этого органа был лишь один, при котором направление работы перевернулось с точностью до наоборот. К.М. Харчев - последний "министр религий" СССР - впервые стал не разрушать, а открывать церкви и мечети (было открыто несколько тысяч), он решительно вступил из-за этого в конфликт с местными органами власти, с политбюро и КГБ (считавшими такую перестройку слишком "быстрой"). Он был очень «неправильный» руководитель Совета по делам религий при Совмине СССР, органа, который управлял церквями, командовал всеми религиями на огромной советской территории. «Министр религий» демократичный К.М. Харчев сам ходил к патриарху и на заседание Синода, а не к себе церковное руководство чванливо вызывал, как раньше делали его предшественники Карпов, Куроедов. К.М. Харчеву принадлежит и идея строительства огромного комплекса (храм, при нем залы заседаний, административные помещения, многочисленные подземные парковки и т.п.) в память 1000-летия крещения Руси. Председатель Совета по делам религий при Совмине СССР Константин Харчев включил строительство храма тысячелетия в официальную программу торжеств и провёл решением через ЦК партии. Было не просто выдано разрешение и выделено место в Орехово-Борисове, но и решён вопрос с "фондами": партия выделяла на храм стройматериалы. Закладка прошла помпезно, при огромном стечении иностранных гостей.

 

Легко ли было этому человеку «пробивать» такие небывалые для СССР проекты, спрашивали мы у него. Вот слова его ответов:

 

 

- Нет. Колебался он всё время, как маятник. …Он боялся религиозного вопроса, и только в последний момент решился. Даже на 1000-летие не пошёл…

 

 

- 1000-летие крещения Руси делала партия. Партия принимала решение, партия выделяла фонды, решала строить и открывать храмы. Члены партии строили Данилов монастырь, работали на всех мероприятиях 1000-летия: от приёма иностранцев до регистрации участников. В любом случае – это был важный рубеж в жизни нашей страны и в государственно-церковных отношениях, что ознаменовалось торжествами, посвященными 1000-летию Крещения Руси, проходившими в 1988 году.

Все, что нам удалось сделать за достаточно короткий период, а именно: регистрация почти двух тысяч религиозных организаций, передача им культовых зданий и имущества, упорядочивание нормативной основы, отмена устаревших и одиозных циркуляров, открытие монастырей – Данилова, Толгского, Оптиной пустыни, церковных школ – все это невозможно было осуществить без соответствующих решений ЦК КПСС. Руководство политбюро в лице секретарей особой поддержки в этом деле нам не оказывало.

В вопросах издания религиозной литературы мы выступали вместе и со священнослужителями, и с КГБ. Например, Институтом переводов Библии в Стокгольме, на пожертвования христиан Северной Европы, было выпущено 60 тысяч экземпляров трехтомного издания «Толковой Библии» под редакцией А.П.Лопухина. Это был дар христианам нашей страны в связи с празднованием 1000-летия Крещения Руси. Так вот, без согласия комитета мы просто не смогли бы перевезти эту литературу через границу.

Давайте вспомним, какая тогда была экономика? Плановая. Гвоздь, бревно, цемент, кровельное железо даже при наличии денег нельзя было достать без разнарядки. А строительные организации чьи были? Государственные. А кто восстанавливал Данилов монастырь? Государственные реставраторы. Государство и Церковь действовали совместно.

Советом было принято решение об открытии Оптиной пустыни. Это был первый случай, когда Совет по делам религий дал разрешение на открытие монастыря, приняв по этому поводу беспрецедентное решение. В период подготовки закона о свободе совести и религиозных организациях серьезную поддержку оказывал нам Валерий Легостаев (помощник члена политбюро Егора Лигачева). А вот, например, секретарь ЦК Вадим Медведев или заместитель заведующего отделом ЦК по идеологической работе Александр Дегтярев, наоборот, всячески препятствовали нашим идеям, были противниками. Надо сказать, что это было вполне естественно. За годы советской власти был воспитан целый слой атеистических деятелей, которые буквально жили атеизмом. На атеистическую пропаганду тогда выделялись громадные государственные деньги, и эти деятели, если бы религию и атеизм уравняли, утратили бы не только идеологические позиции, но и материальное благополучие.

 

 

- Мы просто возвращались к ленинским нормам жизни. Вы же помните, перестройка начиналась под этим лозунгом. Да и в нашей конституции, сталинской, было сказано: верующие имеют право. Вот мы и стали делать так, как написано".

 

 

- Главная наша радость, что времена, когда людям невозможно было найти даже евангелие, когда верующего не считали за человека, в церковь помолится не пускали, никогда больше в России не вернутся.
Я не против православия. Я за. Я люблю православную церковь, я сам православный.

Но чтобы выжить в новых условиях, РПЦ должна измениться, иначе её сметут конкуренты. Причём завтра само государство этого потребует. Административных изменений… На догматы никто не покушается…

Я не назвал бы реформатором себя лично. Практически все, что делал Совет по делам религий в мое время, – это сложная, кропотливая работа всех его сотрудников. Вряд ли нашу работу можно назвать реформаторством. Скорее это было не реформаторство, а проведение в жизнь новой политики государства в отношении Церкви. Так, во всяком случае, я понимал свое назначение и свою задачу, когда пришел на работу в Совет. Была перестройка, и она заключалась (мы верили в это!) в возрождении демократических принципов во всех сферах, в том числе в области отношений Церкви и государства. Перед нами не стояла цель реформировать Церковь – это не дело государства, от лица которого выступал Совет. Просто мы пытались сформировать и реализовать новую государственную политику в отношении религиозных организаций. Ставилась задача по реформированию жизни всего Советского государства и общества, и это не могло не затронуть и религиозной жизни в стране.

 

- Ваше отношение к ликвидации Совета по делам религий? Должно ли государство заниматься вопросами религии? Проблемы взаимоотношений религии и общества, религии и государства в России остаются довольно острыми. В СМИ периодически ставится вопрос: не нужен ли нашей стране государственный орган по делам религий, сохранившися в ряде постсоветских республик?

 

- А его потому и ликвидировали: это был контрольный орган, который не давал воровать. Мы не лезли в догматы веры, но мы контролировали суточные, которые получали иерархи в зарубежных командировках. Понимаете?

И если мы хотим говорить о свободе совести, мы должны понимать разницу между свободой человека исповедовать свою веру и свободой ведомства получать финансовые льготы. А теперь, когда коллективной собственности больше нет (ни в общинном дореволюционном варианте, ни в колхозном коммунистическом) - теперь развивается частная. Этим переменам должны соответствовать изменения и в идеологии, в том числе в религии. Западная Европа прошла это 500 лет назад. Тогда католики тоже держали оборону, их бюрократия пыталась устоять, но бесполезно. Народ понял, что король - это не Христос на земле, а челядь - не апостолы.

 

- Так я на этом и воспитан.

Но поймите Вы: чиновничья бюрократия всегда и везде заинтересована только в одном: воспроизводиться и поддерживать свою власть. И потом: где сейчас политбюро? Где Совет по делам религий? Где Горбачев? Где тогдашний кабинет министров? И только в Синоде - те же люди! Один человек из "кандидатов" в "члены" перешёл взамен умершего; постоянный состав не менялся около 20 лет. У бюрократии одни интересы - у трудящихся другие. Одни у иерархии - другие у верующих. Они это должны осознать.
Придя в Совет по делам религий с дипломатической службы, я считал вполне естественным, что в основе отношений Церкви и государства должны лежать общепризнанные в международной практике подходы.

Государство заинтересовано в том, чтобы верующие были гражданами своей страны, чтобы понимали и принимали задачи государства, поддерживали его. Если верующий гражданин видит, что государство подавляет Церковь, относится с пренебрежением к вере и к самим верующим, то, конечно, он не будет доверять государству и прилагать усилия для его поддержания. В этом отношении наша цель была одна – чтобы верующие нашей страны ощущали себя полноправными гражданами, чувствовали себя защищенными, имели возможность свободно исповедовать свою веру.

Совет по делам РПЦ был создан в свое время как гарант выполнения законодательных норм. Это был своего рода буфер между Церковью и правительством. Касалось это не только РПЦ, но и других религиозных организаций.

Действительно, именно при Сталине был организован Совет по делам религиозных культов, который возглавлял Полянский. В СССР Совет стал орудием «закручивания гаек», причем не в руках правительства, а в руках партийного руководства.

Действительно, не имея правовой основы, Совет по делам религий в то время начал проводить в жизнь директивы ЦК, которые становились обязательными для всех. И тем самым фактически творил беззаконие.

Поэтому, в период перестройки, когда мы начали проводить взвешенную политику, то были вынуждены пересмотреть все ведомственные акты, принятые в предшествующий период – например, в отношении того, обязательно ли родителям при крещении детей иметь при себе паспорт, можно ли звонить в колокола дольше двух минут и в какое время. После этого мы нажили себе много недоброжелателей, в том числе и среди духовенства. Скажем, мы разрешили совершать крещение детей и взрослых без записей в церковные книги паспортных данных крещаемых или их родителей. (Очень часто факт крещения становился известным по месту работы или учебы граждан, и они подвергались дискриминации.) Казалось бы, в Церкви должны были это приветствовать. Но часть священнослужителей приняли это решение без энтузиазма – потому что, обходя это требование, они получали от верующих вознаграждение, что было незаконно. Мы открывали новые храмы – и опять же встретили сопротивление части духовенства. Почему? Дело в том, что раньше Церковь имела доходы с определенного числа приходов; когда же открылись новые храмы, пришлось распределять деньги на их восстановление, на содержание штата и т.д. Как следствие, доходы приходских священников снизились.

 Отношения Церкви и государства, что можно проследить на исторических примерах, играют очень важную роль в укреплении государства и стабилизации гражданского общества. Ведь речь идет о массах верующих, держащихся за свои религиозные убеждения, которые объединяются вокруг Церкви или общины. Государству не должно быть безразлично, соблюдаются ли их права, гарантируются ли их свободы… – Дело не в том, чтобы контролировать деятельность Церкви, а в том, чтобы контролировать исполнение законодательства о свободе совести и религиозных организациях. И должен быть орган, как, например, Минюст, который следит за выполнением этого законодательства.

 

 

– Пользуясь случаем, я хочу обратиться ко всем верующим, пережившим годы коммунистической власти. От имени всех сотрудников Совета по делам религий при СМ СССР, всех моих предшественников на посту председателя я хочу попросить у них прощения за то, что прежняя власть по большей части была к ним несправедлива. За то, что ограничивала их религиозную жизнь и многим из верующих людей доставила большие огорчения. Сегодня я вместе с вами рад тому, что это уже в прошлом, но еще больше рад тому, что я и мои сотрудники это нынешнее время приближали как могли.

 

                                                                      ***

 

Сегодня Константин Михайлович Харчев - не член КПРФ. Он говорит: "Я туда не пойду; это не КПСС. Я однолюб". Но коммунистом в романтическом понимании этого слова времён зари перестройки и гласности - он остался. Он до сих пор говорит: "трудящиеся" вместо "россияне", "церковь" вместо правильного самоназвания конфессии, и просто "партия", когда имеет в виду КПСС. Личность цельная, изменять и меняться в угоду чему-либо не приучен с младых ногтей. Свое мнение он выработал обширной практикой, поэтому ясно и четко высказывает его, отвечая на любые вопросы. К.М. Харчев всей душой болеет за свою страну, за ее наилучшее устройство, за процветание православных церквей, за свободу веры и совести. Скажем спасибо человеку, отстаивавшему интересы верующих граждан, осмелившемуся противостоять оголтелой атеистической линии Центрального комитета Компартии Советского Союза (ЦК КПСС), личность которого сыграла такую роль в проведении 1000-летия крещения Руси, следствием которого явилось новое крещение, второе массовое крещение народа нашей Руси-матушки, которое приняли миллионы бывших атеистов по всей нашей стране, открыв для себя путь ко спасению.
(В тексте интервью использованы материалы Е. Комарова, М.Смирнова, С.Н. Смирнова) 

 

Справка:

Константин Михайлович Харчев родился в 1934 году в Горьком.

C трехлетнего возраста и до окончания семилетней школы в 1948 году воспитывался в детском доме.

С отличием окончил Рижское мореходное училище в 1953 году и Владимирское высшее инженерное морское училище в 1958 году.

В 1967 году окончил Академию общественных наук при ЦК КПСС с защитой диссертации и присуждением ученой степени кандидата экономических наук.

С 1978 по 1980 год обучался в Дипломатической академии МИД СССР. Имеет ранг Чрезвычайного и Полномочного Посла СССР, Российской Федерации. Работал послом СССР в Кооперативной Республике Гайана (1980–1984) и в Объединенных Арабских Эмиратах (1990–1992).

Должность Председателя Совета по делам религий при Совете министров СССР занимал с 1984 по 1989 год.

С 1993 по1998 год работал главным советником в Министерстве иностранных дел Российской Федерации. После выхода в отставку с государственной службы занимается преподавательской деятельностью.

 

                                                                                                      Галина Шипилова